Сказы ХХ века

[РулонОбоев]

ИРУНЬКИН ОБЛОМ

Жила у нас на Химмаш-заводе девушка. Ничем не приметна, только два глаза да две ноги. Больше про неё ничего и не знали. Звали её Ирунька. Любила она в душе петь, да на солнышке греться. А какое там, на Химмаше солнце? Больше на луну смахиват, да и греет так же.

И вот сидит как-то Ирунька в троллейбусе, едет. И ей вдруг так солнышка приспичило! Что аж в душ понадобилось. И решила она про себя в турецку страну поехать. Там, сказывают, солнце днем и ночью светит. Купила она на последнюю копеечку путёвку, да и поехала-полетела куды путёвка была.

Прилетела девка, шмоточки в номере бросила, бикиней подпоясалась – и на пляж, солнышко смотреть. Легла и уснула. Переволновалась девушка, сморило её. И явилась ей в пляжном сне бабушка. Сама неказистая, топлесс – как старые немки загорают. Но зато заместо глаз лампочки горят! И страшно Ируньке, и занятно.

Говорит бабушка что-то непонятное грубым голосом и трогает её за пятку. Вскинулась Ирунька, глаза отворила, а вместо бабки перед ней турок стоит, на лямку бикиневую показывает. Подвинула она лямку, а там – мясо белое, белее снега! А вокруг красным-красно! Бросилась Ирунька в море. А море её не принимает, выталкивает. Она ныряет, оно её наружу выпихивает.

Огорчилась Ирунька, в отель пришла и заболела на неделю. А чего! Болеть – не мешки ворочать. Кормят-поят, в окошко солнышко показывают. Вот так и переболела Ирунька солнышком. С тех пор только в телогрейке и загорает…

Добавлено (03.10.2012, 22:33:50)

---------------------------------------------

СИНЕНЬКАЯ ТАТУШКА

Татуировки-то наши уральские всяк знает. А вот повторить такое, живого человека ладом разукрасить не всяк может. Тут ведь понятие надобно. Много было на наших уральских зонах художников, а только все тьфу против Мишки Иголки. Уж он и змейку мог сделать, и церкву с куполами, и крест на пузе, и «Север» на руке выколоть.

И вот как-то раз приходит к Мишке один вор и говорит:

— Слышь-ко, кольщик, я вот собрался вором становиться законным, а туловище у меня как есть белое, ведь меня в бане-то высмеют, да не по разу, а если мыло уроню, так и подавно. Ты уж наколи мне чего положено, ну, там, туза бубённого али картинку про то, что нас губит, а уж я в долгу не останусь.

Ну, взялся Мишка за работу. Усадил этого закащщика и айда! Да, слышь-ко, увлёкся — и колет, и колет! Три дня глаз не смыкал, всю душу вложил — и на плечах погоны, и по рукам-ногам лампасы, и на груди профиль Сталина, и на спине собор Василия Блаженного, и на пальцах год рождения и перстни, и паутину в подмышках, и «Не забуду мать родную!» Одним словом — красота!

Только промашку одну Мишка дал. На левой ягодице чёртика наколол с лопатой, который при ходьбе, значится, будто уголь подкидывает. По запарке наколол, а потом думает: «Мать честная! Что же я такое натыкал-то! Ведь убьёт меня вор за такую мою работу!»

А вор спит, уморился за трое суток-то…

Тогда Мишка решил: будь что будет, минуты за три выколол спящему закащщику на веках: «Они устали», да и кинулся в бега!

Больше на той зоне Мишку не видывали. А вор проснулся и остался досиживать свой срок. Да только не вором, а в другой, самой мало-мальской должности. Кочегаром.

Добавлено (03.10.2012, 22:34:43)

---------------------------------------------

НЕПЫЛЬНАЯ РАБОТЁНКА.

 

Завёлся, слышь-ко, у нас в Антальихе на пляже старатель один. Из турок, али из месхетинцев, чёрт его разберет.

Значит, как шторм пройдёт, лежаки-то посшибает волной, гальку, опять же, перебуторит маленько – он тут как тут! Ходит прям по прибою и к воде низко-низко нагибается.

Ну, наши-то мужики тагильские да невьянские подошли к ему: мол, чё ты тут, паря, шаришь на пляже нашем двухзвёздочном? Чё ишшышь?

Глядь, а у его в ладошках-то – кольца, монетки да серёжки!

Тут наш один, Гришка Ходок, как заорёт: «Братцы, а это ведь моё кольцо обручальное! Я его прошлый год выронил, как по девкам пошёл!» И ручишшей своей, к кувалде привычной, к колечку тянется. Турок залопотал чего-то, а чего – не поймешь, но смысл тот, что, мол, иди-ка ты, Гриша, пляжем! Как вернёшься – тогда ляжем. Да-а…

 

Но Гришку нашего знать надо! Взял он старателишку за тонку шею, в пену морскую мордой опустил, да и придержал маленько, пока у того руки не разжались.

И так каждый вечер стало. Как только старатель энтот на нашем пляже, али ещё на каком дальнем, золотишка намоет, так Гришка с друзьями его и встренет...

Да так приноровились, что и возвращаться сюда, к приказчикам да щёгорям, с золотишком раздумали. Детишками местными обзавелись, избы поставили. Хорошо живут, слышь-ко!

Добавлено (03.10.2012, 22:35:38)

---------------------------------------------

ДЕДУШКИН ОБУШОК

Жил у нас в Медном руднике старичок один,Какофоней звали. Камнерезным делом промышлял. Резал, стало быть, из яшмы-агата, да змеевика-сердолика разну каменну поделку. Что хошь мог из камня изладить - хошь пуговку, а хошь плиту надгробную с веселеньким узором.

Ну и как-то раз под вечер заходят в дедушкину избушку трое, все в кожаном пальто, глаза у их горят как у кошек, а сбоку у кажного, стало быть, левольверт прилажен. “Ты, — говорят, — дедушко из каменьев народных, из малахита-изумруда, народной кровью политого, всякую ерунду точишь? Пуговки, там, плиты надгробны и протча? Яви сюды немедля!” И ишшо вдовесь контрой дедушка обозвали…

Старичок старый, а сразу смекнул, что это новы Хозяева Медной горы к нему припожаловали. “Нету, — говорит имям, — сынки. Опечатка у вас вышла, отродясь я никакого камня в руках не дярживал! Шли бы вы аккурат в то самое место, откель на свет вылупились.»

Робята кожаны-то, слышь-ко, смеются над им. “Собирайсь, — говорят, — дедушко, пора тебе пришла в остроге лет двадцать посидеть за разбазаривание народна пролетарска булыжника!”

Видит дедушко — делать нечего… Не понимат нова власть добра слова. “Не обессудьте тады, — молвит, — сынки. Придется мне вас тово... огорчить!” Взял топорик и быстрёхонько всю троицу обушком-то и угваздал!

Наши-то заводские долго потом смеялись. А дедушка этого однако ж упекли в тюрьму-то, только не за камушки, а за анекдот про товаришша Сталина.

Добавлено (03.10.2012, 22:37:05)

---------------------------------------------

Этот лучше всех

МЕДНЫЙ ПОЛОЗ.

Одно время слух пошел, что на заводе нашем меди видимо-невидимо, и поверху, мол, лежит в бухтах да в самородках, а ежели поглубже копнуть, то и вовсе. Только, мол, ту глубоку медь голой рукой не возьмешь. И сколь старателей за ней охотились — все сгинули.

А мужичонко один — Ванька, по прозванию Коврик, все хвалился, что, мол, он глубоку медь взять сможет, да и не токмо взять, а в скупку сташшить, а на вырученны деньги пировать, мол, станет со всем заводом. Да-а…

Вот раз ночью сидит энтот Ванька Коврик у костерка, недалеко от подстанции заводской, ну сразу за оврагом, где грибы да бутылки по летнему времени добывают. Меди уж набрал порядочно, да все мелочь — катанка, кусок анода да обрезь всяка. И тут выходит к Ванькиному костерку мужичок. Одет неброско — телогрейка, штаны, лицом похож на электрика нашего — Кукуева. И видит Ванька, - обут мужичок в валенки с резиновыми чунями. А на плече у его - агромадный моток медна провода, тыщ на пять-шесть!....

Ванька сразу смекнул — Медный Полоз в гости к нему пожаловал. Ну, понятно, с лаской к ему, мол, выпить-закусить, не желаете ли. Тот молчком выпил, закусил, да и прочь пошел. А Ванька-то и приметил, что пошел он в сторону электроцеха, прямо к старому рубильнику.

Ну, Ванька хвать лопату и айда копать по следу Полоза. И на глубине с полсажени сразу наткнулся на жилу богатимую, да не утерпел вида меди-то! Руками за нее схватился, тут его и тряхнуло от макушки до самых пят. Хотел слово доброе молвить, да где там! Не успел. Так и сгинул, сердешный!

Утром другие старатели нашли Ваньку-то, обугленного, след Полоза увидали, по нему до рубильника добрались…

С тех пор меди там, конешно, поубавилось, но говорят, что и сейчас еще можно метров десять найти, только вот рубильник наперво отключить надо…

Так-то!